История эта относится к 40 годам прошлого столетия.

В доме у нас много читали. Я начал читать с какого-то вовсе неправдоподобного возраста. Так что мне никогда не читали вслух, но зато много говорили о книгах. Как со взрослым, так я это понимал. Много бывали в театрах, и не только детских. В опере. Ну, и кино. А вот так называемой «серьезной» музыки в доме почему-то не было. 

Вот такое письмо получил я в ответ на публикацию статьи “Мой отец”: 

О Второй мировой войне и о той ее части, которую мы называем Великой Отечественной, написаны Монбланы и Эвересты литературы – художественной, документальной, аналитической, правдивой и не очень, хорошей и посредственной.
То, что собираюсь писать я,- всего лишь отдельные моменты жизни маленького человека в это тяжелое время, пропущенные через сознание взрослого спустя много лет.

Летом 1923 года берлинскую редакцию «Рассвета» возглавил Зеев Жаботинский. Тогда же в журнале был опубликован очерк известного журналиста, писателя и общественного деятеля Моше Клейнмана (1870–1948), ныне предлагаемый вниманию читателей. 

Нет, это не новая модель универсальной бензоколонки и не портрет инопланетянина из какого-нибудь «Контакта разумов». Это скопированные с карты Киева контуры главной площади города с пятью «впадающими» в нее улицами и кирпичной полосой Крещатика, на который эта площадь выходит.